– Так мне уже кое-кто глаза приоткрыл… – уклонился я от прямого ответа.
Я рванул вперед. Раскидав немногочисленную свору, вышел на Чёрного Пса. Тот лежал под высохшим деревом, положив тяжёлую башку на передние лапы. Он устал. Сильно устал. Это было видно и по позе, и по тяжелому дыханию. И – по глазам. В них не горело пламя преисподней, как у чертей и демонов. В них невооруженным глазом читалась лишь тяжёлая вековая усталость.
После того как марафонцы услышали, командиром какого именно подразделения я являюсь, они сильно побледнели. Офицерик, было такое впечатление, собрался в обморок упасть, а рядовые, судя по виду, сильно жалели, что попали в комендатуру, а не на передовую. Мои парни с большим интересом наблюдали за реакцией комендантских.
– Сам пошёл, – огрызнулся я и кинул в два левых окна четыре гранаты. Немцы отреагировали предупредительными криками. Громыхнуло четыре взрыва, к ним почти сразу добавился пятый. Видимо, свето-шумовая рванула. Или недолёт, или метателя накрыло моими гранатами.
– То есть в святом месте нужно расположить что-то очень ценное, чтобы заманить туда одержимого?
– Кто ты, сука? Кто? Не молчи! Говори! – орал на бедолагу Барон, стуча его об машину.