После первого привала они двигались еще часа два. Причем эти два часа им дались куда как тяжелее, чем первый переход. Дорога действительно стала заметно хуже, так что скорость движения снизилась, а стоны Федюни стали совсем невыносимы.
— Давай Найденыш, жри — это того ракрона, которого ты завалил. Так что честная твоя доля… ешь давай, — а когда Андрей принялся вяло жевать, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, присел рядом и удивленно забормотал: — Надо же… рассказать кому, что нулевик завалил ракрона — так не поверит никто. Да-а-а… удивил ты нас парень, как есть удивил. И эта твоя задумка с баллонами от огнемета… Если бы не она — хрен бы отбились. И так твари столько народу положили… А то б всех…
— Ну, плохая состоит в том, что, как вы сами убедились, без «одноручника» вам, в отличие от меня, в Коме делать нечего. Есть что возразить?
— Э-э… Иллис, — изумленно начал Андрей, но она требовательно вскинула руку, и он мгновенно замолчал. Несколько секунд ничего не происходило, а затем Таслам сделал еще несколько шагов вперед. Причем, как выяснилось, дальше боковая поверхность скальной щели изгибалась под сильным углом, так что когда «инопланетянин» сделал эти несколько шагов, его тушка стала смотреться еще более сюрреалистично. Потому что ноги Таслама вознеслись выше головы, а тело было наклонено под углом градусов двадцать относительно горизонта, так что его затылок оказался ближайшей к поверхности точкой тела «инопланетянина».
— И откуда у свежего «мяса» деньги на такой дорогой линк? Да и прикид у тебя, как я припоминаю, тоже вполне приличный.