— А с чего это Джигурда-то, бабка Ефросинья? Вроде, неплохой актер.
— Не беспокойся, мы с тобой будем оперировать объемами хасса на пару-тройку порядков меньшими, чем те, которыми вы с профессором оперируете в тренировочном покое. Так что максимум, что нам будет здесь грозить, — это парочка обугленных подушек. Но, — тут ее голос превратился в кошачье мурлыканье, — я уверена, что ты не допустишь такого урона моему маленькому гнездышку…
— То есть сплоченная команда в дюжину бойцов в Коме — сила?
— Поучите уму-разуму, — тяжело вздохнул Андрей и обвел их просительным взглядом.
— Бродник Найденыш — профессор Гриоцо Бандоделли, господа… — недовольно пробурчал «внешник».
До указанного строения (домом эту наполовину вросшую в скалу конструкцию назвать было сложно) Андрей добрался довольно быстро. Вход в него действительно украшала очень приметная вывеска, на которой, кроме текста, был нарисован здоровенный сапог, с размаху наподдающий под зад некому абстрактному человечку, в котором только по схематически изображенному шлему с забралом можно было идентифицировать бродника. Андрей около минуты стоял, рассматривая вывеску, а потом решился и, толкнув дверь, на которой не было никакой ручки, лишь вытертая металлическая пластина, прибитая по свободному от петель краю, размером в треть высоты двери, шагнул внутрь.