И Персицкий вместе с Авдотьевым начали новый обход.
— Да вот «Нимфа»… Их три семейства с одной торговлишки живут. Уже у них и матерьял не тот, и отделка похуже, и кисть жидкая, туды ее в качель. А я — фирма старая. Основан в тысяча девятьсот седьмом году. У меня гроб — огурчик, отборный, любительский…
— Кому и кобыла невеста, — ответил он, охотно ввязываясь в разговор.
— А если моя облигация выиграет? — защищался юноша.
С этими словами Остап схватил стул и потряс им в воздухе.
«Я тебе покажу, сукин сын, — подумал Остап. — Меньше, чем за сто рублей, я тебя не выпущу».