— Товарищи! — сказал Гаврилин. — Торжественный митинг по случаю открытия старгородского трамвая позвольте считать открытым.
Ипполит Матвеевич вскочил и, посмотрев на освещенное керосиновой лампой каменное лицо Клавдии Ивановны, понял, что она не бредит.
Ипполит Матвеевич свернулся, как старый худой кот после стычки с молодым соперником — кипучим владетелем крыш, чердаков и слуховых окон.
Остап посмотрел вниз, на толпу. Розовый свет лег на лица.
Когда захочу, посажу тебя в тюремный замок. Насидишься у меня.
— Да, — сказал старик, — необыкновенный этот клуб. Другого такого нигде нет-у.