– Интерес к тебе есть. Не возьмёшься ли обоз мой до Москвы сопроводить? Татары проклятые двух моих охранников живота лишили, сам насилу откупился.
– Настоятель храма просил передать, чтобы ты на утреннюю службу не приходил.
– В Венеции стекло делают, а про ткани я не слыхал.
Первым в трактир, постукивая тростью, вошёл государь – с улыбкой на лице. За ним – Меншиков, Головнин, Шереметев и ещё кто-то, кого Андрей не знал – все в мундирах и с орденами.
– Уговорил. Быть по-твоему, рискну. Только давай уже так: мой человек при кассе будет. Он же из прибыли с возчиками рассчитываться будет, остальное – моё.
Напутствие Петра перед боем звучало иначе: «Делайте, братия, так, как я буду делать, и все, помощью Всевышнего будет добро. За победой после трудов воспоследует покой».