Однако завершить трапезу в тишине и покое Андрею не удалось. В харчевню ввалились двое парней, по одежде – мастеровые.
Злость захлестнула душу Андрея. Да, Наум был жадноват, но мужик хороший, никому зла не делал. И работать с ним можно было – не гнобил, как некоторые.
У Леонтия округлились глаза, и он кивнул.
Руками, трясущимися от нетерпения, он открыл сумку. Ага, не зря поляка прибил, послание здесь есть, в трубочку свёрнутое.
За заслуги воевода Шеин был пожалован первым русским генералиссимусом.
Пройдя несколько поворотов, они вошли в освещённую свечами комнату.