— Ого-го! — смеялись иностранцы. — Колоссаль! Это перо было поднесено редакции съездом рабкоров.
— За баллотированного двух небаллотированных дают.
— Говори! — приказывал отец Федор. — Покайся, грешник!
Дворницкая наполнилась громом и звоном. Дворник трудолюбиво и старательно исполнял песню, не пропуская ни единого слова. Он ревел, двигаясь по комнате, то бессознательно ныряя под стол, то ударяясь картузом о медную цилиндрическую гирю «ходиков», то становясь на одно колено. Ему было страшно весело.
— Ну да. Поезжай в Париж. Там подмолотишь! Правда, будут некоторые затруднения с визой, но ты, папаша, не грусти. Если Бриан тебя полюбит, ты заживешь недурно: устроишься лейб-гробовщиком при парижском муниципалитете. А здесь и своих гробовщиков хватит.
— Устроим! Устроим! — гомонили васюкинцы.