Тут он повернулся к Хованскому, молчаливой тенью стоявшему рядом с женой.
-Сергий Аникитович, к ногам твоим припадаю, Христом богом прошу, помоги сыну моему.
За окном было еще темно, но в большой аудитории, где за столами должны сидеть десять школяров горели керосиновые лампы и было вполне светло.
Раздался звук отпираемого засова, узкая, окованная железом дверь в воротах открылась, и отец с сыном прошли во двор.
Тут мне принесли мясной отвар, который был с удовольствием выпит, и после этого, меня вновь стало клонить в сон.
-Ты, как всегда интересно говоришь Щепотнев, и дела хорошие предлагаешь, и самое главное вижу я, что радеешь ты не о себе, а о царстве моем.