-Как же ты Сергий Аникитович, запрет царский обошел, ведь монополию Государь объявил на хрустал? Знаю я, что все ты в казну продавать должен, полюбопытствовал он.
-Господа ваши сообщения о последних событиях в Московии заставили королеву срочно послать меня для уточнения положения дел, и как эти события могут отразиться на нашей торговле.
Пришлось отговориться тем, что не мог оставить школяра без помощи, услыхав мой рассказ, она зашмыгала носом, а потом спросила, может ли она послать больному подарки с нашего стола. Я пожал плечами и сообщил, что она хозяйка и может сама решить этот вопрос, без моего позволения. А потом задумался над удивительным явлением мира - женским образом мыслей. Ирина, которая могла, без особых угрызений совести послать на конюшню провинившегося холопа, и абсолютно не рефлексировать по этому поводу, сейчас плакала и переживала за совершенно неизвестного юношу-инвалида, сломавшего ногу. Но потом, решив, что это разгадке не поддается, начал обдумывать завтрашний разговор с государем, который, вне всяких сомнений, узнает о сегодняшней операции раньше, чем я появлюсь у него.
-Кузьма,-спросил я,- где там твои светильники, которые ты мне делал?
Он встал с колен и, подойдя к большому столу, взял с него несколько листов плотной бумаги и протянул царю. Мне было видно, как вытянул шею Антоний, стараясь разглядеть из-за высокой спины царя, что написано на листах. Я кивнул головой Тимофею, на Антония и, Невежа, сняв со стола еще пару оставшихся листов, с поклоном протянул их митрополиту. Митрополит и государь стояли молча, читая четкие строки типографского текста. Отпечатанные на хорошей голландской бумаге, с заглавными буквами цвета киновари эти оттиски нравились даже мне, видевшему гораздо больше присутствующих. Антоний читал, беззвучно шевеля губами, потом он протянул прочитанные листы обратно Тимофею и молча ждал, когда закончит чтение царь, видимо, стесняясь раньше него высказывать свое мнение.
-Дай бог здоровья митрополиту, чтобы возносил молитвы Господу за нас грешных.