Работа заняла неожиданно много времени. Некоторые мелкие особенности аппарата, исчезли из памяти, и приходилось их додумывать самому. Наконец, когда настенные часы показывали уже почти час ночи, мой труд был завершен.
-Никак не пойму, Сергий Аникитович, как же этот парат будет работать?
После этой беседы, я отправился в свою школу, хотелось после разговора с Иоанном Васильевичем, требовавшим полного напряжения, хотя бы немного расслабиться. В школе была суета, в большую палату, предназначенную для общих занятий, затаскивали огромный щит из сухих, плотно сбитых досок, окрашенный в черный цвет. Сзади один из учеников тащил корзину с мелко наломанными кусочками мела. Ну, вот, наконец, у нас появилась настоящая школьная доска, без которой я не мог представить себе настоящую учебу. Ее в момент повесили на стену и вскоре, рассевшиеся за столы ученики с удивлением наблюдали за тем, как я рисую мелом на черной поверхности человеческий скелет, копия которого стояла в натуральную величину рядом с доской.
Вот только Сергий Аникитович, опять все та же история начинается. Лето то к концу идет. Наслышаны в округе про твои успехи, и на Юрьев день народу к тебе опять собирается придти не меряно.
-Сергий Аникитович торжественно начал он,- не может просто человеку так сразу в голову в голову новая азбука придти, молился ты господу, чтобы вразумил тебя, как от латыни схизматиков своих учеников отвратить, и вот дал он тебе ответ во сне твоем.
-Ну, ты Сергий Аникитович и голова, вмиг растолкуешь, и вывернешь так, что сразу понятно все становится. Знал бы такое ранее, там же "Слово и дело" закричал.