Ипполит Матвеевич стоял на месте, а Изнуренков сбросил пальто и, не отходя от двери, натянул брюки ка свои полные, как у Чичикова, ноги. Изнуренков был толстоват, но лицо имел худое.
— Слушай, Генриетта, — сказал он жене, — пора уже переносить мануфактуру к шурину.
— А что, отец, — спросил молодой человек, затянувшись, — невесты у вас в городе есть?
— Кажется, будут носить длинное и широкое, — говорила Фима, по-куриному окуная голову в плечи.
— Куда там! Он не меньше чем министром будет. А то и выше подымай — в диктаторы!
— Ты погоди… «Мне, говорит, дворника без медали не нужно». В Санкт-Петербург поехал за медалью. Ну, в первый раз, буду говорить, не вышло. Господа чиновники не захотели. «Царь, говорит, в заграницу уехал, сейчас невозможно». Приказал мне барин ждать. «Ты, говорит, Тихон, жди, без медали не будешь».