Ричард протер глаза и с радостью убедился, что вчера снял хотя бы туфли и пиджак. Правда, остался в заскорузлой от крови рубашке. Девушка молчала. Она выглядела ужасно: грязная, окровавленная, бледная как полотно, очень худая. И одета странно. Множество слоев потертого бархата и рваных кружев какого-то удивительного кроя. Словно она ограбила зал истории моды в музее Виктории и Альберта, нацепила все, что удалось украсть, и теперь разгуливает так по Лондону. Волосы у нее были недлинные и, судя по всему, оказались бы рыжевато-каштановыми, если их отмыть.