С дрожью волнения она осознает, что они сейчас задвинут шкафом маленькую дверь на чердак.
— Можно я немного тебе почитаю? Раз уж проснулась. Мы так близко к концу.
Он проверял камень всеми способами, какие мог измыслить. Всеми, которые не требуют участия других людей.
По небу ползут самолеты — невероятно медленно. Вернеру кажется, что сейчас они застопорятся совсем и упадут в море.
В ключной, в шести шкафах со стеклянными дверцами, висят тысячи ключей: болванки, универсальные сувальдные, ключи с бородкой, полые, плоские и рифленые, ключи от лифтов и ключи от шкафов. Есть большие, с руку Мари-Лоры, а есть совсем маленькие, короче ее мизинца.
Можно ли каким-нибудь чудом это продлить? Спрятаться здесь вдвоем до конца войны? Пока армии будут маршировать взад и вперед у них над головой, пока не придет время, когда останется только открыть дверь, отодвинуть камни и увидеть, что дом превратился в руины на берегу моря? Пока он не сможет взять ее за руку и вывести на солнечный свет? Он бы пошел куда угодно, вытерпел бы что угодно, лишь бы это случилось. Через год, три, десять будет не так важно, кто немец, а кто француз; они смогут зайти в туристский ресторанчик, заказать простой обед и съесть в молчании — в уютном молчании, какое бывает между влюбленными.