Вернер залезает обратно в кузов и складывает руки на груди.
Мари-Лора ведет рукой вдоль провода и находит микрофон.
Четвертый этаж. Каждый шаг — шелест. Пятый. На площадке шестого этажа она замирает под люстрой и прислушивается. Немец поднялся на три или четыре ступеньки и остановился, хрипло дыша. Пошел дальше. Деревянные ступени жалобно стонут под его весом: кажется, будто он топчет какого-то мелкого зверька.
В последнее время он все проникновеннее говорит о фюрере и о том, что фюреру нужно: молитвы, нефть, верность. Фюреру нужны стойкость, электричество, кожа для сапог. Приближаясь к шестнадцатому дню рождения, Вернер все отчетливее понимает, что на самом деле фюреру нужны мальчики. Они длинными колоннами шагают к конвейеру. Отдай фюреру сливки, сон, алюминий. Отдай отцов Рейнхарта Вёльманна, Карла Вестергольцера и Мартина Буркхарда.
Ржут лошади; прохладный ветерок с моря несет множество запахов.
Фолькхаймер протягивает часовому приказы. Вернер, не спрашивая разрешения, выпрыгивает из грузовика и перелезает через низкий парапет на пляж. Обходит череду заграждений и направляется к воде. Вправо вдоль берега по меньшей мере на километр тянется деревянная конструкция, опутанная колючей проволокой.