– Тут, если напрямик через ельник – близко. Только в болоте сейчас топко.
Он кругом обошел собор с колокольней – собор был подновленный, недавно отремонтированный, а колокольня запущенная, облупившаяся, видно, руки еще не дошли. Над речным обрывом школьники рисовали утро, учитель переходил от одного мольберта к другому и показывал, как надо рисовать. По Красной площади расхаживали ленивые и толстые голуби. Андрей Ильич их пугнул: он не любил голубей.
Саша пожал плечами. Андрей Ильич поискал глазами вазу голубого стекла, но кидать не стал.
Юлька, увидев лежащего на спине человека, вскрикнула, зажала рот рукой и бросилась обратно на чердак. Саша переглянулся с Боголюбовым.
– Добрый вечер, Андрей Ильич. Не ко времени я, должно быть, гости у вас.
Безумие, подступавшее к подруге, пугало Леру сильнее, чем упырь за дверью, как будто черные бациллы этого безумия просачивались сквозь стену и впивались в сознание. Оно словно брало Юльку за горло и отпускало очень медленно, и Лера боялась, что в какой-то миг возьмет и больше не отпустит. И тогда Юлька совершит что-нибудь ужасное, например, откроет дверь и выйдет к мерзавцу, который кричал им что-то веселым опереточным голосом, или станет вопить, кататься по полу и рвать волосы на голове, как в плохом кино.