– Взялись, по всей видимости, из Москвы, больше неоткуда. Юлька – моя сестра, а Лера бывшая жена.
Должно быть, он простудился из-за того, что в разгар весны пошел снег и завалил все вокруг.
– Проходите, проходите отсюда! Туда, там Модест Петрович!
Анна Львовна смеялась низким смехом, ее шелковые одежды колыхались. Дмитрий Саутин что-то втолковывал писателю Сперанскому, Нина слушала их внимательно и время от времени совалась с какими-то вопросами. Студенты-аспиранты вышли, сказав, что «покурить», и Анна Львовна покачала головой, как бы давая понять, что должна рассердиться, но не в силах. Александр Иванушкин тоже куда-то делся. Модест Петрович хлопотал, очень старался, по деревянным крашеным полам стучали его галоши. Боголюбова после водки клонило в сон все сильнее, но ему казалось важным остаться еще, хотя и непонятно зачем. Завтра все равно придется начинать сначала.
– Так и есть, синдикат и схема, – согласился Боголюбов.
– Юлька, – пробормотала Лера, – не смей истерить! Слышишь?! Мы что-нибудь придумаем.