– С чего ты взял, что я буду варить тебе уху? – поинтересовалась Лера. – И рыба хоть почищена?
– Все. Ты мне надоел. Давай туда вниз. Мне еще машину твою скатить нужно.
Кирпичная стена кончилась. Впереди замаячило что-то белое, и Андрей Ильич качнулся вперед к этому белому. Оно оказалось холодным, округлым и широким, и он понял, что это колонна, подпиравшая своды торговых рядов. За ней горели фонари, и по площади ходили люди.
– Да зачем в библиотеке, – сказал он с досадой, как будто Андрей Ильич собирался не читать его книги, а занять у него денег, – сейчас, минутку.
– Ну, теперь-то можно? Хоть один разок? – сам у себя громко спросил Боголюбов, вздохнул и завопил изо всех сил: – Горько-о-о! Горько-о-о!..
Боголюбов отцепил от себя Леру, вошел, двинул стул и утвердился на нем, закинув ногу на ногу.