И Переверзев внезапно испытал успокоение.
– Олег Гай Трегрей, – проговорил он медленно. – Позвольте, полковник, это ведь тот самый Трегрей, не так ли?
– Только по пятницам, – хохотнул в ответ Тимоха, выпуская Леху, – и по праздникам. Качаюсь… иногда даже падаю. Слушай, ты чего сейчас – сильно занят?
– Это – деловой разговор, – одобрил его Тимофеев. – Значит так, передашь Карабасу пару «колес», сможешь?
Елисеев окинул стоящего перед ним Олега жалостливым взглядом.
Крепления, удерживающие рукоять «шпаги» на стене, скрежетнули, но выдержали, когда Трегрей уцепился за древко и, крутанувшись, забросил ноги на подоконник. Подтянувшись, он переместился на подоконник полностью – уселся на него. Только тогда он приподнял футболку и, насколько позволяли сумерки, осмотрел обильно кровоточащую рану на левом боку.