А начальнику австрийского генштаба Конраду фон Гетцендорфу, который мечтал о военной славе, наследник престола заявил, что войны с Россией нужно избегать, так как от нее выиграет только Франция и французские масоны-антимонархисты, «которые стремятся вызвать революцию, чтобы свергнуть монархов с их тронов».
Пытаясь читать произведения Леси Украинки, я все время ловил себя на мысли, что им чего-то не хватает. Вроде бы, все на месте — и слова, и ритмы. а «не берет! Все плоско, надуманно, из головы. Только «Лесная песня» живая — крик Лесиного подсознания, навеянным детскими посещениями крестьянских праздников на Волыни и постоянной нехваткой мужчины. Недаром она ассоциировала себя с мавкой — беспомощным мелким чертеням. Я долго не мог понять, чего же мне в ней недостает — то, что я находил в Пушкине. Лермонтове, Толстом, Достоевском, Гоголе? И вдруг понял — не хватает духовного опыта, искренности, открытости — попросту говоря, Бога, пронизывающего теплыми лучами творчество любого своего посланника.
Полуботковцы надеялись, что Грушевский и Рада присоединятся к ним. Каково же было их удивление, когда уговаривать сложить оружие к бунтовщикам вышел Петлюра. Растерянным сторонникам независимости ничего не оставалось, как сложить оружие перед своими же товарищами-украинцами из полка им. Хмельницкого.
Но все это вместе с саморекламой создало Тютюннику репутацию выдающегося специалиста по партизанской войне. В мае 1920 года Петлюра присвоил ему звание генерал-хорунжего — по нынешней терминологии — генерал-майора. Если понимать партизанскую войну как уклонение от столкновений с противником, в чем Юрко преуспел еще со времен службы в царской армии, то это был действительно непобедимый партизан он всегда удирал от врага еще до начала боя.
Утром 31 августа, по новому стилю, две армии встретились на Крещатике возле городской Думы (сейчас это Майдан Незалежности, а тогда Думская площадь). Поначалу ни те, ни другие воевать не собирались, ведь еще вчера у них был общий враг — красные. Некоторое время на здании Думы (оно сгорит в Великую Отечественную войну) даже мирно развевались рядышком два флага — желто-синий петлюровский и бело-сине-красный русский триколор. Командование двух встретившихся сторон вело переговоры. Ждали Симона Петлюру, который должен был, по сценарию, въехать в Киев как победитель на белом коне.