Вот ведь как бывает! «Стрелял» по сыну друга, а «попал» в племянницу.
Нужного размера резиновой обуви в условиях начинающегося дефицита не находилось. Но как раз накануне первой киевской манифестации украинцев 19 марта Грушевскому привезли галоши его покойного знакомого. Они оказались, по словам «отца нации», как раз впору: «Так що я міг марширувати хоч куди». И бородатое чудо помаршировало в галошах… мертвеца! Строить оно не умело. Зато разрушать было на все руки мастер. Первое, чему свернул голову Грушевский, был «Військовий клуб імені гетьмана Полуботка» — зародыш независимой украинской армии.
Терещенко Ю., Осташко Т. Український патріот із династії Габсбургів. — К., 2011.
Мемуары и дневники Евгения Чикаленко, изданные крошечным тиражем всего в одну тысячу экземпляров, сегодня замалчивают именно по этой причине. Они, красноречиво свидетельствуют, что никакого всеукраинского народного культа «Великого Кобзаря» не существовало (его насадят сверху через школу только большевики-украинизаторы в 20-е годы! а то, что мы сегодня называем «державной мовой», не понимали даже украинские крестьяне, во имя которых якобы трудились деятели «відродження»!
«Третьи» красные, снова вернувшиеся после белых, особенно набезобразничать не успели. Да и не было у них такой возможности — всех, кого хотели, пустили в расход еще при «вторых». И только поляки никого не расстреливали, запомнившись только тем, что отменили все ходившие до этого в городе деньги — и деникинские, и советские, и уэнэровские, введя вместо них только свои. Бабы на базаре сразу стали хвалить белогвардейцев, которые через несколько дней после своего прихода организованно обменяли жителям советские рубли на деникинские.
Во время уличных январских боев за Киев сражалось всего 1940 украинских бойцов и чуть больше 2 тысяч красных повстанцев. Значительную часть из них тоже составляли украинцы — поддавшиеся на пропаганду большевиков подразделения полков им. Шевченко и Сагайдачного. Понтонеры, располагавшиеся через дорогу от «Арсенала», остались в стороне от боя и с удовольствием продавали рабочим оружие и патроны. А полк Богдана Хмельницкого разделился. Часть его сражалась на стороне красных, а другая — штурмовала взбунтовавшийся завод.