В непосредственной бюрократически-боевой деятельности по созданию новой державы Чикаленко никогда не участвовал. Он не побывал не только министром у Скоропадского или Петлюры, но даже и рядовым членом Центральной Рады. Не барское, знаете ли, дело. Российский монархизм, который исповедовали его предки, когда накапливали свои богатства, в нем причудливо мутировал в таком же монархизм, только прозападный. До конца жизни он грезил прекрасным принцем из австрийских Габсбургов или германских Гогенцоллернов, который сядет на украинский престол. Ждал во время Первой мировой войны немцев как избавителей! Буквально готов был распластаться перед ними. Дочь Чикаленко вспоминала, что когда немцы заняли в 1918 году Киев и один из офицеров оккупационной армии зашел к ним в дом, «батько з серцем устав і сказав уже по-українськи, не пробуючи боротися з труднощами німецької мови: “Краще я буду німецьким наймитом, ніж братом москалів! Переклади йому це”. И добавил уже по-немецки: «Вы сделали из поляка европейца!»