На протяжении всего рассказа Степан Иванович испытывал какое-то странное чувство. Будто он спал и снился ему красочный сон с погонями, схватками, кровопролитиями и прочими атрибутами остросюжетных детективных сериалов. Когда же Олег закончил, минуту Сергеев сидел неподвижно, переводя взгляд с парня на женщину и обратно. Он никак не мог сообразить, как же ему повести себя дальше. Все, что он услышал, наверняка являлось дичайшей чушью, впрочем… кое-что из рассказанного и могло быть каким-то образом привязано к реальности. О пристрастиях предпринимателя и мецената Елисеева и о суровых нравах его охраны давненько шли разговорчики среди городской элиты. Все мы не без греха. У всех свои слабости. И что с того? Каким боком это должно касаться тех, кто не имеет к той самой элите ни малейшего отношения? Но… то, что расписал ему здесь этот странный паренек, – это уже вообще ни в какие ворота! Бред и выдумки! Надо же – изобразил Ростика Елисеева (между прочим, Сергеев был вхож в дом своего предшественника по должности и знавал Елисеева-младшего ребенком) прямо каким-то вселенским маньяком-злодеем из комиксов. «Чушь какая-то… – растерянно подумал Степан Иванович. – На подставу вообще-то похоже… Или… Да нет, просто бред какой-то собачий!..»