– В общем, побегал я журналистом… сколько?.. больше десяти лет. Надоело, – продолжал Гога. – Получается, люди вокруг заняты своим делом, важным для всех или неважным… или важным для них одних… Кто-то деньги зарабатывает, кто-то людей из огня спасает, кто-то спектакли ставит. А я пристаю к ним со своими тупыми вопросами. Поулыбаюсь, диктофоном пощелкаю, блокнотиком пошеле… это… пошелестю – и бегу к кому-то еще. Так я себе свою жизнь представлял? Предложили в пресс-службу правительства области идти, согласился. Хоть денег заработаю, подумал. Там только год выдержал. Тоска смертная! С девяти до шести в костюме при галстуке, мотаешься вместе с губером и его свитой по городам и весям… И каждый день одно и то же. Тьфу ты! Лучше б действительно на врача поступал. Или в юридический – на следователя. Или в военное училище пошел. Или в пожарники… Уволился на хрен! Несколько лет… чем только не занимался. Торговать пытался. Фильм даже снял… почти. Рекламу делал. Ну, бывало и грузчиком приходилось работать, но это так… Чтобы перебиться какое-то время, когда у меня ничего стоящего под рукой не было. Я, понимаешь, брат Колян… – Витька Гогин качнулся вперед, едва не сверзившись со своего стульчика. – Мне, понимаешь, все это неинтересно было. Потому ничего и не получалось. Я такое дело хотел, чтобы… вот заниматься им и видеть – что я что-то меняю в этой окружающей нас действительности, на самом деле меняю, понимаешь? Чтобы кто-то искренне меня поблагодарить мог за мою работу… Чтобы… как это сказать… не скользить по поверхности, а жить полной жизнью. В самом ее, понимаешь, бурлении. Только… времени, брат Колян, я много упустил… Времени жалко, впустую потраченного…