– Ага, свет включи! Когда у нас электричество давно уже отре́зали за неуплату!
Обшарить карманы лежащего без сознания бойца было для Трегрея делом трех секунд. То, что он предполагал найти (без труда определив человека по устойчивому запаху как заядлого курильщика), обнаружилось в нагрудном кармане – пачка сигарет и вложенная туда недорогая зажигалка. Дав одну очередь поверх крыши машины, а потом еще одну, принудившую броситься на землю бойца, вознамерившегося выскочить из укрытия, чтобы обойти парня с фланга, Олег прикурил сигарету.
– Позвоню Никите, – решил Николай Степанович. – Теперь уже точно позвоню. Но не сейчас, а когда… успокоюсь. Вечером. Вместе что-нибудь придумаем. А пока… От больницы надолго не отъезжать. Да если понадобится, и в палату проберусь, там ночевать буду! Под кроватью спрячусь – и все. Полночи у Ленки, полночи у Тамарки…
Мария Семеновна подняла жалюзи и открыла окно, чтобы в ее кабинете стало так же солнечно, шумно и тепло, как во дворе. Она немного постояла у окна, глядя, как на детской площадке – там, внизу – возятся воспитанники младшего отделения. Анечка Петрова, взлетая на качелях, первой увидела ее.
«Допился, урод», – с досадой подумал Борман, доставая свой пистолет – у него единственного имелся боевой «ТТ», а не травматика.
– Слова, не подтвержденные деяниями, – пустой звук, господин Гарбат, – ответил на это преподаватель. – Покуда как раз выходит, что вы – трус.