Пассажиры швыряли пятаки и возносились к Крестовому перевалу.
Прошли через весь Пречистенский бульвар и вышли на набережную, к храму Христа-спасителя.
Ипполит Матвеевич шел бледный, холодный, потерянный. Он совсем забыл, что ему нужно разыскивать жилотдел. Он переходил с тротуара на тротуар и сворачивал в переулки, где распустившиеся битюги совсем уже нарочно стучали копытами. В переулках было больше зимы и кое-где попадался загнивший лед. Весь город был другого цвета. Синие дома стали зелеными, желтые-серыми, с каланчи исчезли бомбы, по ней не ходил больше пожарный и на улицах было гораздо шумнее, чем это помнилось Ипполиту Матвеевичу.
В «Кооперативную флейту» Гаврила был сдан под названием «Эолова флейта».
Физкультурники по команде раздельно кричали нечто невнятное.
«Сволочь Степа, — подумал Персицкий. — Ну, ничего, я на него напущу изобретателя вечного движения, он у меня попрыгает».