Я иду следом, ощупывая ногами каменистое дно. Вода холодная, мутная. Меня охватывает чувство безысходности – на что надеется Костыль, забравшись на лодку? Конечно, высокий борт баржи прикрывает нас от нежелательных взглядов, но что дальше?
– Это на Земле как в Центруме, – отрезал капитан. – А ты хлипковат оказался, амиго. Боишься?
Все затыкаются. Здоровяк в плаще действительно садится на приступку у странной конструкции, напоминающей треугольные жалюзи. Смотрю на Костыля с удивлением – он стал другим, говорит иначе и ведет себя так, словно он тут самый главный. Нет, не так, не стал другим. Просто он выпустил изнутри себя свою истинную личность, свое настоящее «Я». Это усталый и не очень, видимо, здоровый человек, который тянет тяжеленную фуру, груженную проблемами. Тянет и при этом должен демонстрировать всем окружающим, что никакой фуры нет и в помине, а он просто прогуливается. С тросточкой и моноклем.
– Это чё такое? – растерянно спросил Боб, испуганно озираясь по сторонам.
– Вставай, любовничек хренов! – бесновалась Лика. Она подскочила к Олегу, ухватила его за руку и попыталась поставить на ноги.
«Музыка» гремела так, что закладывало уши.