Боб уткнулся носом в кофейную пыль, вдохнул, закашлялся, открыл рот, как рыба, выброшенная на берег. В горле сразу же запершило, он попытался сплюнуть, задохнулся и, повернув голову, все же бросил взгляд на русло реки.
Кречет помолчал, посмотрел исподлобья на Боба и вдруг резко выбросил сжатую в кулак руку. Боб получил удар в челюсть, попятился и сел.
– Так и попремся… – говорит он наконец. – Время не ждет.
– Убрать! – процедил Карм, перешагнул через голову и покинул эшафот. Палач с корзиной в руках торопливо закатил голову и накрыл ее белой тряпицей. Жандармы суетились вокруг подрагивающего тела. Народ, тихо переговариваясь, начал расходиться.
Костыль не знает, что ответить, и сопит, глядя в сторону. Один – один.
Олег медленно, прикрыв глаза ладонью от солнца, повернул голову в поисках источника звука – никого и ничего. Тогда он посмотрел наверх. В бело-голубом, каком-то гжельском небе сияло два солнца. Одно – нормальное, круглое, желтое, а второе – белое, овальное, огромное, и оно, это второе солнце, медленно опускалось, увеличиваясь в размерах.