- Что ж, испортить вам не удалось, так что лучше отойдите подальше, и я все же обсужу с дочерью вопрос, ради которого я сюда и приехал.
До дома мы добрались уже достаточно поздно, без особого энтузиазма пожевали, что осталось после завтрака, даже особо не разбирая вкуса, настолько были измучены сегодняшним днем, и решили завтра поспать подольше, для восстановления утраченных сил. Но надеждам нашим сбыться было не суждено, так как с первым дилижансом приехал Юрген. Он выглядел таким встревоженным, что я сразу испугалась за сестренку.
- Я пользуюсь? - от негодования у меня перехватило горло, и я вынуждена была закашляться. - Да я во всем иду вам навстречу. Единственное мое условие - позволить мне доучиться.
- Неправда, - запротестовала я. - Просто у меня такой характер сдержанный.
С этими словами он развернулся, вышел и даже дверь за собой захлопнул. С такой силой, что будь обои приклеены нами не столь качественно, то они непременно сползли бы на пол. Но это меня волновало в последнюю очередь. Ведь Клаус явно что-то знал такое, что позволило ему вести себя подобным образом, и, боюсь, это что-то имело непосредственное отношение к моему отцу.
Святой отец напросился к нам на ужин, отказать ему было совсем неудобно - все же он приехал достаточно издалека и делал вид, что озабочен моим будущим. Разговор он поддерживал не очень охотно, все время на нас смотрел настолько внимательно, как будто старался увидеть хоть что-нибудь, подтверждающее его первоначальное впечатление. Все это меня ужасно беспокоило, так как он, похоже, совсем не удовлетворился результатами своего посещения. А это значило, что этот визит представителя монастыря - только самое начало, и ждет нас в течении всего срока, оставшегося до вступления в наследство, еще некоторое количество неприятностей со стороны ордена Святой Инессы. А еще меня беспокоил Рихард. Он был непривычно мрачен, и какова причина этого его состояния, я не могла даже предположить. Ведь монах явно дал понять, что пока к нам никаких требований предъявляться не будет. Но ужин закончился, святой отец вежливо попрощался и покинул нас, одарив еще одним недовольным взглядом. И мы остались вдвоем.