В комнате Иванопуло было так жарко, что высохшие воробьяниновские стулья потрескивали, как дрова в камине. Великий комбинатор отдыхал, подложив под голову голубой жилет.
— Завтра, — говорил он, — завтра, завтра, завтра. Ему хотелось петь…
— Номер три! — хором сообщили Владя и Никеша.
— Ну, вот и отлично! Поздравляю вас. Отныне вы брандмейстер.
Расправив юбки, мадам Грицацуева пошла по коридору.
— Ах, орлуша, орлуша, большая ты стерва! Через десять дней из Владикавказа прибыла пожарная команда с надлежащим обозом и принадлежностями и сняла отца Федора.