— Черт с вами! Двести рублей! Только отвяжитесь.
— Куда это товарищ Бендер запропастился? — сказала она тоненьким голосом.
— Матушка! — с чувством сказал отец Федор. — Не корысти ради…
— Голуба, — пропел Остап, — ей-богу, клянусь честью покойного батюшки. Рад душой, но нету, забыл взять с текущего счета.
— Да-с, да-с, национализированное. Говорили они с такой необыкновенной быстротой, что слова сливались.
— Милая девушка, — неожиданно сказал Остап, — продайте мне этот стул. Он мне очень нравится. Только вы с вашим женским чутьем могли выбрать такую художественную вещь. Продайте, девочка, а я вам дам семь рублей.