Мы некоторое время стояли на месте. Точнее это мы с Каришкой стояли, а кикимор опять присел, закрыл свои большие жёлтые глаза и стал похожим на засохший корявый ствол. Видимо, наш проводник давал своим соплеменникам время убрать препятствие с дороги. Затем, услышав только ему понятные сигналы, наш провожатый встал и зашагал в темноту. Мы двинулись за ним след в след. Я подумывал срубить длинный шест, который бы помог переходить болото, но вокруг как назло не было подходящих деревьев. Поэтому оставалось только верить нашему проводнику и идти за ним.
- Молодец, заслужил, - я положил золотой кругляш в шапку нищего и вернулся к своим спутницам, пересказав им свой разговор с глазастым пареньком.
С этими словами парень протянул мне какой-то лист тонкой бумаги. Я с интересом рассмотрел свой портрет, явно перерисованный с распространяемых в Эрафии объявлений о розыске, и непонятную надпись под ним.
Дорога вовсе не была безжизненной, в попутном и встречном направлении двигались пешие путники и гружёные подводы. Несколько раз мы видели конные разъезды стражников и заранее сходили с дороги, пережидая в придорожных кустах, пока солдаты не проедут мимо. Но таких встреч было немного, и мы быстрым шагом двигались на север.
- А чего сам то не сбежал? - удивилась тайфлинг, брезгливо отвернувшись от примитивного замка.