— Надеюсь, вдова безутешна и себя не помнит от горя? — с надеждой спросил гасконец.
— Бре-ке-ке-кекс… — произнес младший и сломя голову выбежал из комнаты.
— Соблаговолите изъясняться точнее, господин комиссар, — сказал он неприязненно. — Оскорбление какого величества вы имеете в виду — божественного или земного?
— Хорошенькие разговоры вы ведете в доме, где из окон фасада отчетливо видны и Гревская площадь, и Шатле…
— Пойдемте, господа? — предложил д'Артаньян.
— Это что, какое-то коварное испытание? — тоже шепотом отозвался д'Артаньян.