Его подчиненные, понуждаемые приказом и имевшие богатый опыт в таких делах, незамедлительно обрушились на дверь с такой сноровкой, что она вскоре же вылетела.
— Не притворяйся идиотом! — взревел д'Артаньян. — Что-то я до сих пор не встречал идиотов среди трактирщиков! Вы все себе на уме, канальи! Мои рекомендательные письма, про которые я тебе говорил, прохвост ты этакий!
После короткого замешательства все, кто был, если можно так выразиться, вооружен, покинули комнату с недовольным ворчанием, а наглый слуга, скрестив руки на груди, привалился к косяку двери с самым многозначительным видом.
— Довольно просто, — заверил Конде. — Сначала убьют кардинала — и те из заговорщиков, кто не посвящены в потаенное, вроде вашего командира де Тревиля, с помощью имеющихся в их распоряжении средств обеспечат успех этого благого дела, а также и умиротворение тех, кто мог бы защитить кардинала или после его смерти повести себя непредсказуемо. Ну, а почти в то же время будет приводиться в исполнение другой план. Мы поднимем верные войска и парижан, займем Бастилию, Арсенал, все городские заставы, арестуем короля и препроводим его в надежное место. Я не исключаю: его величество будет настолько здравомыслящим, что немедленно же подпишет упомянутый эдикт, передающий права Главного Наместника герцогу Анжуйскому.
— Луи, не мешай мне развлекать гостя беседой! — решительно возразила госпожа де Кавуа, и суровый капитан мушкетеров кардинала, к немалому удивлению д'Артаньяна, покорно умолк. — Я, знаете ли, дочь знатного лангедокского сеньора, а вот де Кавуа — сын мелкопоместного дворянина из Пикардии…
— Доброе утро, господин д'Артаньян! — ангельским голоском поприветствовала его Луиза, выглядевшая свежей и совершенно неприступной, сущим олицетворением супружеской верности. — Как вам спалось на новом месте?