— Не верю случайности, это или Супербог или ты сам ведешь двойную сеть-игру!
Вывернутые на дыбе руки слушаются плохо, связки особенно в плечах даже не ноют, а словно залиты свинцом, но в локтях сгибаются, пусть даже и титаническим усилием. Ноги разуется тоже прикованы к толстому дубовом бревну, на запястьях оковы. Но хоть и больно сесть держа словно сложив в молитве руки можно. Конечно пятая точка, как и спина рассечена в том числе и раскаленной проволокой страшно, но если чуть согнуть коленки. Боль забила молотами по вискам и заставила закружиться голову. Корсак тяжело задышал, втянул живот и все же скривился — болел не только подпаленный пресс, но растянутый в ходе пыток водой желудок. Чего они только не попробовали, чтобы вырвать сведения об заговорщиках. Вот может только зубы посверлить забыли… Но организм молодой и если не сожгут на костре, то еще можно восстановиться. Надо только хорошего знахаря найти, чтобы вправил сломанные кости. А здоровый организм деревенского мальчишки-подростка все восстановит.
Вот, например, он босыми, слегка покрасневшим от многих часов нахождения на лютом холоде пальчиками метает тоньше волоса стальной диск. А в руках сразу два меча, чтобы легче было рубить густые шеренги врагов. Как страшен это ребенок-терминатор, что может впервые советские воины, будучи беззащитным под ударами мечей и пусками дисков, подались назад испытав реальный страх.
— Разная мелочь. — И понес очевидную чушь. — Одна дерзила командиру, другая разбила дорогостоящий самолет, третья отказалась заняться сексом с парнем, во время учений, четвертая отступилась. То есть, чтобы попасть сюда, не обязательно быть большим грешником, достаточно мелких проступков.
Однако жуткий тролль не растерялся и, перехватив огрызок, как дубинку, попытался врезать Олегу Ломоносову в неприкрытый броней бок.
— Может споем, что-нибудь патриотическое. И собственного сочинения. А то что-то невеселые мы, словно война уже не на финише.