Наконец, когда Василиса без особой охоты сжевала бутерброд, полученный из серебряного блюда, на часовой браслет пришло коротенькое сообщение от Захарры. Подруга писала, что ей разрешили прийти к Василисе.
Василиса тоже посмотрела на горы. Невольно ей подумалось, что без солнца мир, наоборот, выглядит слишком серым и каким-то печальным, даже безрадостным, но не стала делиться этим впечатлением.
— В общем, — убежденно произнесла она вслух, — коротенькая прогулка мне точно не повредит.
Под самой стеклянной сферой потолка парили маленькие корабли-дриадэры, старательно огибая друг друга, на стенах красовались новогодние венки с игрушками и позолоченные свечи в хрустальных светильниках, лестницы увивали разноцветные елочные гирлянды.
Елена заметно нервничала: взгляд часовщицы то и дело устремлялся к столь знакомому лицу бывшего ученика. Черные глаза, некогда лучившиеся искренним восхищением к своей покровительнице, теперь смотрели холодно, изучающе, с превосходством и равнодушием. Впрочем, внешность золотого ключника уже начала приобретать черты Астрагора: спина заметно ссутулилась, узкое лицо еще больше заострилось, а пепельные волосы, стянутые в тугой хвост, стали тусклыми, потеряв здоровый блеск молодости.
— У тебя есть более достойная кандидатура на трон Времени? — насмешливо поинтересовалась Хронимара. Ее глаза пытливо изучали лицо собеседника. — Неужели ты вновь задумал поставить все на своего внука?