Террор продолжался каждый день. Высокая черная девочка, которую звали Динития Хевитт, с улыбкой ждала меня после школы. Я ела свой «сэндвич» как можно медленней, но приходил уборщик, поднимал стулья на столы и говорил, что я должна идти. Я выходила на улицу с высоко поднятой головой, где меня уже ждали Динития и ее команда.
Воду в кране на кухне мы не закрывали, чтобы она не замерзла в трубах. В особенно холодные ночи вода все равно замерзала, и утром мы видели, что из крана свешивается сосулька. Мы пытались прогреть трубу горящей головешкой, но это чаще всего не помогало, и нам приходилось несколько дней ждать потепления, чтобы вода потекла снова. Когда у нас промерзали трубы и воды не было, мы кипятили снег и сосульки на печке, чтобы можно было пить чай и готовить еду.
«Кажется, такой случай уже настал – пожар разгорелся».
«Ты же сказал, что можно взять одну. Вот у меня одна вещь», – отвечал Брайан.
«Вот видишь, – мама укоризненно направила на меня свои палочки для еды. – Вот об этом-то я и говорю. Тебя чересчур легко устыдить. Мы с твоим отцом такие, какие есть. Прими нас такими».
«Папа?» – спросила я. Ответа не последовало. Я открыла дверь.