Такси остановилось у подъезда моего дома, швейцар открыл мне дверь, и лифтер нажал кнопку моего этажа. Муж был все еще на работе, и в квартире было пусто. Тишину нарушали только звуки моих шагов в туфлях на высоких каблуках по паркету. Меня очень взволновала неожиданная встреча с матерью, которая так радостно копалась в помойке. Я включила музыку Вивальди в надежде на то, что она успокоит мои нервы.
«Преподавательская работа – очень почетная и нужная. Ты постепенно привыкнешь», – возражала ей Лори.
Я показала Лори с мамой дом. Я приезжала в город по делам только раз в неделю, а большую часть времени мы с Джоном работали дома. Это был первый дом, которым я владела. Маме и Лори понравился пол из паркетной доски, стропила на потолке и камин. Мама обратила внимание на египетскую кушетку с выгнутыми ножками и спинкой, инкрустированной перламутром, которую я купила на блошином рынке. Она одобрительно кивнула: «В каждом доме должен быть предмет мебели в очень дурном вкусе».
Однажды ночью я лежала в кровати со своей «пластинкой» из металлической вешалки. Дверь спальни открылась, и на пороге кто-то появился. «Кто там?» – спросила я, но из-за того, что рот был скован самодельной «пластинкой» у меня получилось: «Фто фам?»
Папа разозлился: «Ты считаешь, что я не в состоянии обеспечить нашу семью?»
Однажды, когда я вернулась с прогулки по пустыне, Лори сказала: «Плохие новости. Папа потерял работу».