Вслед за Эрмой, Стэнли и дедушкой мы вошли в дом. Здесь было холодно, пахло табачным дымом и грязной одеждой. Мы встали у стоящей в центре комнаты железной «буржуйки» и погрели руки. Эрма достала бутылку виски, и впервые с тех пор, как мы выехали из Финикса, папа широко улыбнулся.
«Не забывайте, – учила нас мама, – то, что нас не убивает, делает сильнее».
Папа показал мне некоторые расчеты, которые он сделал. Он обратил внимание на то, что я смотрю на его трясущиеся пальцы: «Недостаток алкоголя и страх перед Богом, даже не знаю, в чем причина. Может, все вместе».
«Столб в виде женской фигуры, – ответила Лори. – Они головами поддерживали древнегреческие храмы. Недавно я рассматривала изображение кариатиды на картинке и подумала о том, что у этих женщин была самая тяжелая задача в мире».
«Ван Гог, между прочим, тоже не продал ни одной своей картины! Я художник», – оправдывалась мама.
В Лас-Вегасе мы прожили около месяца. Мы остановились в мотеле с темно-красными стенами и двумя узкими кроватями. На одной кровати спали все дети, а мама с папой – на другой. Днем мы шли в казино. Папа говорил, что знает, как обмануть казино. Мы с Брайаном играли в прятки между «однорукими грабителями», заглядывая в лотки для того, чтобы найти забытую кем-нибудь 25-центовую монетку, а папа играл в блэкджек. Я во все глаза смотрела на проходящих мимо длинноногих девушек из кордебалета в костюмах с блестками, с огромными перьями на голове и с гримом на лице, но когда я попыталась имитировать их походку, Брайан сказал, что я похожа на страуса.