«Понимаю», – ответила я. Я знала, что он будет ждать, но была уверена, что уже не вернусь в Уэлч.
Он критически осмотрел бюст, после чего быстро протянул руку и размазал мокрую глину на губах поэта большим пальцем.
Я надавила на иголку и почувствовала упругое сопротивление кожи. Я хотела закрыть глаза, но не могла этого сделать, потому что должна была видеть, что делаю. Я стала проталкивать иголку с большим усилием в папину плоть. Казалось, что я сшиваю кусок мяса. И на самом деле сшивала мясо.
«Как ты думаешь, что произошло бы, если бы мы постоянно не переезжали?» – спросила я.
«Мам, мы больше не можем жить так, как сейчас живем», – сказала я.
Несколько дней спустя я сказала Билли, что буду дружить с ним, но только если он перестанет смеяться над своим и моим отцом. Билли обещал. Тем не менее он пытался сделать меня своей подружкой. Он говорил, что будет меня защищать и покупать мне дорогие подарки. И если я не стану его пассией, то сама потом об этом пожалею. Я ответила, что, если он не хочет дружить со мной, пусть не дружит, а я его в любом случае не боюсь.