Цитата #651 из книги «Русь нерусская (Как рождалась «рiдна мова»)»

Задача оказалась непростой. На призыв комитета откликнулись, в основном, дезертиры. Как вспоминал один из участников тех событий, эти «добровольцы» готовы были объявить себя не только украинцами, но и китайцами, лишь бы не воевать. Лозунг: «Не пойдем на фронт, пока из нас не сформируют украинские полки» пришелся им по душе. Разумеется, даже организовавшись в такие полки, дезертиры не хотели и слышать о фронте. Явившегося к ним с уговорами Петлюру они обругали, пригрозив прибить, если явится еще раз. Перепуганный Симон Васильевич урок усвоил. Создавать настоящие полки — дело рискованное. Гораздо безопаснее сидеть в кабинете и сочинять приказы, заранее зная, что никто их не будет исполнять. Этим Петлюра и занялся.

Просмотров: 13

Не поспевали за переменами в языке не только эмигранты. Как отмечал убежденный сторонник украинизации С. М. Диманштейн, считавшийся крупным знатоком национального вопроса в СССР, «с одной стороны язык обновляется, черпает новые материалы из глубины масс или забытого прошлого, а иногда, с другой стороны, все-таки становится часто непонятным массам» {414}. Также и К. Довгань признавал, что «газета украинская отталкивает крестьянина непонятным языком» {415}. Но особенно по этому поводу не тревожились. Диманштейн объяснял происходившее тем, что «массы больше знакомы с тем, я бы сказал, старым обиходным жаргоном, с той языковой смесью, которая у них была раньше в употреблении, чем с чистым языком» {416}. Довгань все сводил к отдельным ошибкам, нехватке грамотных писателей и журналистов и отсутствием научного руководства языковым творчеством. А еще один ярый украинизатор, украинский поэт, первый глава Союза писателей Украины, Израиль Юделевич Кулик (переименовавшийся по случаю украинизации в Ивана Юлиановича) просто потребовал «решительно отбросить» «обывательскую болтовню „русотяпского“ порядка, людей, которые с одной стороны говорят, что, дескать, шевченковский язык они понимают, а современного украинского они не понимают, а с другой — проявляют презрительное отношение к Шевченко» {417}.

Просмотров: 14

Особняком стоит вопрос об уровне грамотности Шевченко. Мое утверждение, что писал Тарас Григорьевич со множеством ошибок, г-н Хоменко называет «полной галиматьей». А напрасно. Обосновать это утверждение совсем нетрудно, благодаря Сергею Александровичу Ефремову. В 1920-х годах он, будучи редактором полного собрания сочинений поэта, готовил эти сочинения к изданию. Свет, к сожалению, увидели только два тома («Дневник» Шевченко и его переписка). Затем Ефремова арестовали, издание прекратили, а уже вышедшие тома, вместе с содержащимися в них необычайно ценными редакторскими комментариями, надежно упрятали в спецхран.

Просмотров: 13

Действительно, книги украинских писателей не пользовались спросом, газеты и журналы почти не имели читателей, и главная причина этого заключалась в языке. «Омоскаленное ухо тогдашних украинцев из-за Днепра не переваривало „галицкого языка Грушевского“» {161},— злобно вспоминал потом один из украинских деятелей. «Всем известно… с каким недоверием относятся крестьяне к украинской книжке» {162},— констатировал другой украинофил. «Язык нашей газеты для них (украинцев.— Авт.) совсем чужой, им возмущаются и люди, которые искренне хотели бы, чтобы развивалась наша пресса» {163},— сознавался Е. Чикаленко (речь в данном случае шла о газете «Громадська думка»). Представитель украинской диаспоры А. Животко в своей изданной в Мюнхене «Истории украинской прессы» признавал, что ни одно украиноязычное периодическое издание тех времен не окупало себя. «Все они издавались путем идейной поддержки и едва могли сводить концы, часто ценой неимоверных усилий». Как признает А. Животко, если бы все газеты и журналы перевели на самоокупаемость, то «в короткое время украинская пресса совсем исчезла бы с украинских земель» {164}.

Просмотров: 13

Противоположного мнения придерживались лишь некоторые австрийские и немецкие ученые, близкие к правительствам этих стран. Однако в данном случае «ученые мужи» занимались не наукой, а пропагандой, пытаясь расколоть и ослабить крупнейшего геополитического противника Германии и Австро-Венгрии — Российскую империю. Точно так же австро-германские политики от науки боролись против другого геополитического соперника — Франции, пытаясь популяризировать теорию об отдельной южно-французской (провансальской) нации, «порабощенной» северными французами, и о «провансальском национальном возрождении» (о силезском и боснийском «национальных возрождениях», имеющих аналогичное происхождение, уже упоминалось).

Просмотров: 13