Сейчас на место Ильича воздвигают другого кумира. На нем воспитывают сегодняшнее юное поколение. Ему поклоняются, его ревностно оберегают от критики. Но ведь тайное все равно станет явным. И что тогда? Опять опустошенные души? Не надоело ставить эксперименты над собственным народом?
Действительно, было бы странно, если бы персонажи произведений Квитки — казаки и крестьяне из малорусских сел и местечек — общались бы между собой изысканным литературным языком, принятым в аристократических салонах. Как не могли общаться таким языком и персонажи произведений великорусских писателей — мужики из Вятской, Рязанской или Псковской губерний. «Мы — пскопския» звучит не так, как «мы — псковские», но и то, и другое — русский язык.
Такие вот версии. Какая из них истинна? Каждый волен выбирать сам. Несомненно, то, что произошло 25 мая 1926 года,— преступление. Преступление, к сожалению, оставшееся безнаказанным. Но бесспорно также и то, что Петлюра полностью заслужил то, что получил. По вине возглавляемого им режима погибли сотни тысяч людей. Не только (и не столько) евреи. От петлюровщины страдали все. И больше всего — украинцы. Убийства, остававшиеся без наказания со стороны властей и, мало того, поощрявшиеся властями, стали нормой в петлюровской Украине. И, наверное, есть какой-то высший смысл в том, что сам Симон Васильевич стал жертвой аналогичного преступления. Существует такая поговорка: «За что боролся — на то и напоролся». К Петлюре она, похоже, применима в полной мере…
Но и оформившись в отдельные диалектные группы, говоры Малороссии, Великороссии и Белоруссии оставались разновидностями одного языка. Посетивший в 1523—1524 годах великие княжества Литовское и Московское посол римского папы Климента VII Алберт Кампензе писал в Рим, что жители Руси как Литовской, так и Московской считаются одним народом, поскольку «говорят одним языком и исповедуют одну веру» {5}. На засилье «московского языка» в Литве жаловался литовский писатель XVI века Михалон Литвин {6}, а польский король Ян Казимир (вошедший в нашу историю как противник Богдана Хмельницкого), выступая в сейме, указывал, что главная угроза для Речи Посполитой заключается в тяготении населения малорусских и белорусских земель к Москве, «связанной с ними языком и верой» {7}.
«Национально сознательные» деятели откровенно презирались народом. Современные украинские историки (ненькопатриоты) отмечают, что «украинцев и социалистов» считали в Галиции «полонофильскими элементами». «Много наших забрали уже поляки, пусть берут и сих Иуд искариотских»,— говорили галичане об украинофилах. «Украинство — это детище поляков, любимое и ласкаемое ими, созданное именно для уничтожения русского движения, русского духа» {483},— писала галицкая пресса.
Возможность отомстить появилась у него после 1917 года. Грушевский вознесся к вершинам власти. Ивану Семёновичу повезло меньше. В царской России он жил на пенсию. Но царской России больше не было. Да и Украина стала независимой. Пенсию платить перестали. Старый писатель остался совсем без денег. Некоторое время помогали знакомые. Однако общее понижение уровня жизни затронуло и их. Ждать помощи было неоткуда…