— Из Ольфенбаха, — честно призналась я. Эту часть моей биографии мы с Ромэром решили не менять.
Арданг, родная страна, сердце Ромэра, после второй войны потерял все. Даже собственное название. Не удивительно, что я не могла вспомнить никаких разговоров об Арданге. Провинция, в которую превратился Арданг, называлась Лианда. Лицо Ромэра потемнело, когда он услышал это слово. Я заметила, как спутник стиснул зубы, как вцепился в край стола левой рукой. Так, что пальцы побелели. Рядом с Ромэром страшно было находиться, в таком он был гневе. Я не знала, чем именно его так разозлило название, и не думала, что хочу услышать объяснения. Но еще хуже было то, что разговоры пьяных горожан, в отличие от слов Дор-Марвэна, отражали действительность.
— Ромэр, не только можешь, но и будешь. Мы сейчас муж и жена. Слишком многое зависит от того, как хорошо мы сыграем свои роли.
— Понимаю, — ответил он, а в голосе арданга послышалась горечь. — Понимаю.
— Регент ведет себя странно. Ты и сама скоро в этом убедишься. Просто приглядывайся. И подумай еще вот над чем. Ты еще много раз услышишь, что я хотел бы сменить регента. Политика Стратега слишком многих раздражает. И не без причины. Он стал агрессивен, нетерпим, задирист и непредсказуем. Я бы хотел, чтобы регентом была ты.
— Он обязательно вернется, — уверенно заявила Дайри.