В каком-то смысле Карл понимал их. Какое им дело до бутылки с письмом 1996 года, когда им и так не продохнуть? И в то же время — разве не сами они виноваты в своей сумасшедшей загруженности? Разве не большая часть собравшихся здесь людей голосовала за партии, погрузившие страну во все это дерьмо? Реформа полиции и провальная политика интеграции… То-то, сами и виноваты. Бог его знает, вспоминал ли об этом кто-то из них в два часа ночи, сидя в служебном автомобиле, в то время как жена мечтала о мужчине, к которому можно прижаться.