Они лежали почти рядом: Карл — в уютном уголке, задрав ноги на журнальный столик, а Харди — на больничной койке со своим длинным парализованным телом, повернутым на бок. Глаза его закрылись в тот момент, когда Карл включил телевизор, а печальные очертания рта, казалось, медленно сгладились.
— Хорошо, — ответили ему. — Вы можете описать нам своего деверя, Сёрен Гормсен?
До скамейки все-таки оставалось три метра.
Так она и лежала, в луже собственной мочи, пытаясь хоть немного повернуться, чтобы давление на правую коленку, на которой стояли коробки, перераспределилось на бедро. Это ей не удалось, но появилось остаточное ощущение. Точно как в тот раз, когда она сломала руку и имела возможность почесать только внешнюю сторону гипса.
— То есть ты хочешь сказать, что Бьерн утвердил на место Розы замену, не согласовав со мной?
Каждому периоду соответствовала своя картонная папка, снабженная указанием года и месяца. Очевидно, один год он посвятил изучению юриспруденции. Другой — философии. Несколько лет путешествий по Центральной Америке, где, согласно другим брошюрам, он жил временной работой в отелях, на виноградниках и скотобойнях.