Он опять постучал. Может, они ему не открывают, потому что не смеют… Неужели во время шаббата запрещено любое движение? И в таком случае что ему теперь делать? Вышибить дверь? Не самая лучшая идея для местности, где у каждого под матрасом спрятано охотничье ружье.
Тут она топнула ногой так, что эхо из ротонды разнеслось по всему подвалу.
Исабель заметила, как сердце забилось быстрее по мере приближения к обозначенному адресу. И когда они еще издалека увидели с дороги едва различимый за множеством деревьев дом, Рахиль взяла ее за руку и попросила остановиться. Лицо ее побелело, она непрерывно терла щеки, как будто хотела ускорить кровоток. Лоб блестел от пота, а губы были крепко сжаты.
Она назвала еще какие-то неисправности, но для Рахили это не имело значения. Возможно, Исабель просто не верила в то, что эта святая, сидящая рядом, способна подменить ее за рулем. Что ж, значит, скоро она поумнеет.
Может ли он? Она простояла тут в течение всего времени, которое требуется, чтобы доехать до Рёдовре и вернуться обратно, плюс еще до этого, и он должен оставить ее в покое? Строго говоря, Ирса должна бы была сложить все южные фрукты обратно в свою маленькую страшную грязную авоську из тележки и в своем шотландском тряпье, вместе с волынкой и всем прочим барахлом, проваливать в Ванлёсе или откуда там она прикатила, черт ее возьми.
— Да. Она на последнем издыхании. Мы пробыли тут очень долго.