Она сидела, уставившись на свет свечей, пока те не догорели и ее не окутала тьма. Он и прежде много раз оставлял ее в одиночестве, но только не в годовщину свадьбы.
Исабель держалась за ней, пока они продвигались по дому. Кроме четырех-пяти газовых баллонов, в ряд выставленных в коридоре, и скудной мебели, стратегически расставленной перед щелями между шторами, чтобы помещение хотя бы немного выглядело жилым, на первом этаже больше ничего не было. Только пыль на полу и всех гладких поверхностях. Ни бумаги, ни рекламы и еженедельных газет, ни кухонной утвари, ни постельного белья, ни пустой тары. Не было даже туалетной бумаги.
Карл утомился. Пять минут назад он швырнул папку с делом на кучу подобных папок, возвышающуюся в углу.
Карл вспомнил лицо Трюггве. Что верно, то верно.
— Спасибо за розы, — сказала она. Ее резко очерченные брови чуть поднялись ко лбу. Вероятно, эта мимика свидетельствовала о некотором эмоциональном всплеске.