— Ну вот, Карл, — подвел итог шеф. — Безусловно, на сегодня нам удалось доказать, что в рассмотрении у страховых компаний есть несколько дел, по которым невозможно требовать полной компенсации. А это большие деньги. Поэтому страховщик послал нам розы. А кто заслужил этот букет больше вас?
— Может, чуть стихал, но не сильно. Послушайте, все то же самое я уже выложил Пасгорду. Большую часть, по крайней мере. Вы не можете поговорить с ним? Я уже не выдерживаю мыслей об этом деле.
— Трехгорбый верблюд… да, довольно уместно. По крайней мере, звучит более приемлемо, чем шизофреник.
Затем следовало мужицкое раскаяние, и вот тут наступал настоящий кошмар. Родной отец никогда не утруждал себя подобными вещами. Он всегда был последователен. А отчим гладил дочек по щекам и просил прощения за свою вспыльчивость и за их злобного брата. Потом он отправлялся в кабинет, нацеплял на себя мантию, которую отец называл священнической ризой, и просил Господа защитить этих ранимых и невинных девочек, ангелов во плоти.
Карл разгладил оба комка, положив их на барную стойку. Затем посмотрел на Ассада. Какого черта он делал бы без него?
Возможно, это была не такая уж и хорошая идея.