— Очень хорошим мальчиком, Ассад. — Карл махнул ему в направлении гигантского письма. — А теперь давай уберем записку с двери, ее больше с нами нет.
— Привет, Бенджамин, — звучал ее дрожащий голос. Голос, которого не должно было быть здесь. Пускай убирается отсюда. — Не узнаешь маму?
И время шло, и подобные мысли угнетали ее. Почему она испытывает такие чувства? Неужели из-за того, что всего за несколько дней она намного сильнее сблизилась с незнакомым мужчиной, чем когда-либо сближалась с собственным мужем? А ведь так и было. Все, что она знала о своем муже, это то, что ей удавалось узнать за те немногочисленные моменты, когда они оба присутствовали в доме. А помимо? Его работа, его прошлое, коробки на втором этаже — все это было абсолютным белым пятном.
Видимо, ждать более подробного ответа было бесполезно.
— Ты, что, прямо мне в лицо утверждаешь, что там сушатся подлинники моих дел?!
Он ее старший брат, и готов был на все ради того, чтобы освободить ее от стягивающих ремней, вот только он ничего не мог поделать. Поэтому Самуэль тоже плакал, но не показывал этого. Сестра не должна была видеть его слез. Он на мгновение отворачивался, овладевал собой, а затем опять обращал взгляд на нее, пытаясь даже паясничать — кивать головой и резко вздрагивать торсом.