«Конечно, хозяин! Со мной можно просто мысленно общаться! Я думал, ты знаешь… Просто подумай обо мне что‑то, и я это услышу. Например, то, как я красиво лечу…»
— Делаем круг, потом садимся!.. — Изо всх сил крикнул я.
Осторожный лазутчик не подходил близко — остановился так, что лагерь был на самой границе видимости. И, надо заметить, не зря — внезапно, сидевшие до того момента спокойно гремлины всполошились и забегали туда — сюда. В кентавра прилетело чем‑то, после чего он задал стрекоча — смелость тоже не была в числе достоинств парнокопытных воинов. Да оно и к лучшему — терять каждого разведчика из‑за того, что он бросается на превосходящего числом противника, немного накладно…
— Да не бойся ты, что я, зверь что ли какой, или чудовище?
Так. Где главарь. Вот он, командует, куда тащить. Гады, поджигают уже. 82 единицы маны, и слегка ослабивший бдительность вожак шайки взлетел вверх, подброшенный выросшей скалой. Однако, он не заорал и не остался валяться, как мои предыдущие жертвы: злобно рыкнув, поднялся на ноги, и бросился к двери, вырвав огромную охапку хвороста из рук кого‑то из своих и кидая её в огонь. А вот это интересно — это герой что ли, получается, или босс какой? Вернее, это совсем неинтересно, это плохо, это очень плохо…
Что и как произошло, так и не успел понять: всё вокруг завертелось, замелькало, и окончилось невыносимой болью. Спустя всего какую‑то пару мгновений я лежал на полу, а Баба сидела на мне верхом, глубоко вонзив острые коготки и полосуя кожу, при этом, что‑то нежно приговаривая, тихонько, почти шёпотом. Какие там нафиг пыточных дел мастера, если мне уже после этой невинной забавы «слабой» женщины хотелось сдохнуть… Грёбаная глушилка ощущений всё не включалась, по её мнению, воздействие было ещё слишком слабым.